Размежевание Демократической (ДП) и Республиканской (РП) партий является частью более широких процессов поляризации в Соединённых Штатах, нарастающих с середины 1990-х гг. В обществе усиливается давнее противостояние либералов и консерваторов по вопросам общественной морали («культурная война»). Экономическую базу разногласий обуславливают противоречия деловых кругов (спонсоров партий) относительно вектора развития промышленности страны, её энергетического сектора. Американская нация испытывает «перегрузки» в результате довольно быстрого по историческим меркам изменения её этнической структуры. Ситуацию для Вашингтона усугубляет кризис гегемонии США в мире и продвигаемой ими модели глобализации.
По сути, можно говорить о феномене системной поляризации в США, полное прекращение которой в ближайшее время маловероятно. Важное значение имеет вопрос о том, как общественно-политическое размежевание может повлиять на функционирование американского государства в целом. Следует выделить три основных сценария.
Первый сценарий – адаптация государства к жизни в условиях существующей поляризации. Продолжится реализация реформ по многим вопросам национального развития (модернизация инфраструктуры, обеспечение социального благополучия, научно-образовательная политика и др.). Однако она будет требовать гораздо больше усилий, чем в условиях взаимопонимания политических сил. Регулярные межпартийные споры также будут затруднять органам власти решение «рутинных» вопросов управления страной (согласование бюджета, кадровые назначения в администрации, взаимодействие штатов и федерального центра, охрана границы и др.). Государственный механизм США не сломается, однако его функционирование станет менее эффективным.
В конкуренции двух основных векторов экономической модернизации страны («зелёная» модернизация или восстановление тяжёлой индустрии) сохранятся определённые компромиссы. Республиканцы, особенно в южных штатах, будут в ограниченных масштабах внедрять «зелёные» технологии и меры по защите климата. Демократы будут позитивно относиться к развитию газовой промышленности США. Вместе с тем сохранятся принципиальные противоречия по будущему топливно-энергетического комплекса (ТЭК), касающиеся прежде всего нефтяной и угледобывающей отраслей. Смена партий в Белом доме будет приводить к существенным колебаниям курса правительства США в сфере энергетики.
ДП и РП будут в целом солидарны по вопросу о необходимости обновления американской инфраструктуры. Усилится поддержка правящим классом протекционистской торговой политики, идей «экономического патриотизма». Однако многие отрасли экономики по-прежнему будут связывать своё благополучие только с одной из партий и продолжат подпитывать политическую поляризацию своими деньгами.
Демократы и республиканцы сохранят острые дебаты, сопряжённые с постоянной, часто неконструктивной взаимной критикой. Однако они будут вынуждены учитывать мнение независимых избирателей как довольно многочисленной (свыше трети) доли электората. Доминирующей версией правого популизма станет более мягкая и «системная» версия трампизма (способная обходиться без самого Д. Трампа). Левые демократы так и не смогут потеснить либеральный центр ДП с лидирующих позиций в партии. Однако размежевание правовых систем демократических и республиканских штатов продолжится, усиливая трения в системе американского федерализма.
Идеологические подходы в культурной войне, связываемые с партийной политикой демократов (к примеру, критическая расовая теория) или республиканцев (снижение контроля над продажей и ношением оружия), не завоюют общенациональной популярности. Однако ценностный конфликт между сторонниками традиционных ценностей и либерализации общества не прекратится, порождая новые споры в обществе.
Внешнеполитическая сфера, меньше затронутая поляризацией, нежели внутренняя политика, останется полем относительного консенсуса. Административно-бюрократическая часть американского «глубинного государства» (в том числе истеблишмент и силовые структуры) продолжит делать ставку на удержание глобальной гегемонии США, сдерживание России и Китая. Партии будут следовать этой цели, имея, впрочем, некоторые расхождения: республиканцы будут сильнее заинтересованы в хороших отношениях с консервативными политическими элитами (от Венгрии до Саудовской Аравии), демократы – в укреплении идеологического единства с либеральными режимами.
Второй сценарий – нарастание поляризации и эрозия государственного механизма. Дистанция во взглядах между партиями возрастёт ещё больше. Это увеличит амплитуду колебаний государственного курса при смене правящей партии в Белом доме. В обществе прокатятся новые волны столкновений между сторонниками крайне правых и крайне левых идей. Продолжится рост межрасовой и социальной напряжённости. Партии сохранят определённую близость позиций лишь по отдельным вопросам стратегической безопасности.
Государственные структуры окончательно поделятся в сознании политически активной части общества на прореспубликанские (Верховный суд в его нынешнем составе) и продемократические (почти вся кадровая бюрократия федеральных ведомств). Это будет снижать доверие к ним. Межпартийный «клинч» в Вашингтоне из-за постоянных смен ДП и РП в роли партии большинства в палатах Конгресса приведёт к тому, что решение множества вопросов национального развития на федеральном уровне будет практически невозможно.
Демократы и республиканцы будут переносить основной фокус своих реформаторских усилий на региональный уровень, поскольку в большинстве штатов возможна стабильная власть одной из партий. Окончательно закрепится деление на «синюю» и «красную» Америки на базе коалиций либеральных и консервативных штатов. Усилится тенденция к регионализму. Местные власти будут стараться перетянуть на себя всё большее число федеральных полномочий (особенно в таких крупных штатах, как Калифорния, Техас, Флорида и др.). Государственный механизм США будет функционировать в условиях постоянных судебных споров о правомочности тех или иных решений федеральных и местных властей.
Поскольку деловые круги по-прежнему заинтересованы в сохранении надёжных торгово-экономических связей и инвестициях со стороны федерального центра, некоторое поле для компромиссов в сфере экономики останется. Модернизация инфраструктуры и поддержка национального производителя останутся приоритетами обеих партий, но плодотворное двухпартийное взаимодействие будет труднодостижимым.
Усилятся и противоречия по будущему традиционного ТЭК. При возвращении к власти в Белом доме республиканцы постараются резко нарастить поддержку как минимум нефтяной отрасли, опираясь на интересы сырьевых штатов. Молодое поколение демократов, воспитанное на идеях защиты климата, будет воспринимать это как прямую угрозу своему благополучию.
Партийные механизмы отбора кандидатов (сначала политик должен понравиться идейному активу партии на «праймериз», а лишь потом бороться за симпатии всех избирателей на итоговых выборах) будут работать как конвейер поляризации, выдавливая политиков-центристов из ДП и РП.
В случае возникновения острого политического конфликта, экономического кризиса или крупной вспышки социальных столкновений высокополяризованная государственная система может не выдержать напряжения и допустить открытый гражданский конфликт.
Во внешнеполитической сфере сохранится возможность межпартийных компромиссов. Вашингтон не откажется от конкурентной геополитической стратегии в отношении держав-соперниц. Однако внутренние противоречия в США ускорят ослабление американской гегемонистской системы. Обострятся споры между националистами и сторонниками либеральной версии Pax Americana. В американском истеблишменте начнут намного чаще звучать голоса о необходимости полноценного возвращения к реалистскому подходу к политике за рубежом (включая снижение внешнеполитических затрат).
Третий сценарий – «асимметричная» поляризация и закат демократии. В результате успеха одной из политических сил в культурной войне вторая сторона может уйти в постоянную оппозицию при сохранении за собой влияния на значительной части территории страны. Так, если демократы активизируют процессы декарбонизации экономики США и осуществят новый виток либерализации жизни общества, то республиканцы будут стремиться «окуклиться» в своих регионах.
Демократические штаты (особенно тихоокеанская «тройка») могут, в свою очередь, не принять срыва планов по «зелёной» модернизации экономики страны и прекращения процессов либерализации американского общества. Это также усилит у них тенденцию к автономизму.
Такой сценарий выглядит несколько вероятнее в отношении стойко республиканских штатов. Консервативные американцы в большей степени находятся в оппозиции истеблишменту, сложившемуся в США за предшествующие 30 лет неолиберальной глобализации.
Сейчас две соперничающие политические силы сохраняют возможности компромисса и попеременного контроля за ветвями власти в государстве. В случае же долгосрочного успеха одной из них в борьбе за политический центр (либо резкой радикализации второй партии) часть истеблишмента, отодвинутая от рычагов управления страной, может увидеть возможность защиты своих интересов в резком усилении регионализма. Это повысит вероятность гражданского конфликта – между либеральными мегаполисами и консервативной «глубинкой», а также между оппозиционными регионами и федеральным центром.
Лояльность оппозиционной части общества политическому режиму Соединённых Штатов снизится до минимума, вплоть до силового противодействия властям. В эту борьбу могут быстро вовлечься группы приверженцев крайне правых и левых идей. При этом у руководства США останется возможность подавления несогласных, установления неототалитарной версии американской демократии.
У правящей партии (или идейно-политической силы в целом) увеличится возможность претворения в жизнь своей программы промышленной и инфраструктурной модернизации. Однако экономическую систему штатов, отодвинутых от принятия стратегических решений по этому вопросу, ждёт деградация, что дополнительно усилит их недовольство вашингтонскими элитами.
Идеологическая нетерпимость станет основой внешнеполитического поведения Вашингтона. Правящие круги США будут считать своих критиков внутри страны частью общемирового фронта геополитических конкурентов. Однако внутриполитическая фронда будет понижать идеологическую привлекательность американского проекта в международном «соревновании» общественно-политических систем.
***
Поскольку поляризация в США стала всеобъемлющим явлением и не была остановлена ни одним из последних лидеров страны (включая действующего), можно констатировать, что наиболее вероятным сценарием является её дальнейшее усиление.
Вместе с тем точка невозврата пока не пройдена, и США ещё сохраняют шансы для выхода на адаптационный сценарий. Если этого не произойдёт по итогам выборов 2024 г., деятельность новой генерации американских правящих кругов, идущей на смену поколению Дж. Байдена, Н. Пелоси и М. Макконелла, будет развиваться в рамках отчётливо конфликтных «правил игры».
Катастрофические варианты раскола США хотя и менее вероятны, но всё же не могут быть сброшены со счетов. Поляризованная система гораздо более уязвима перед кризисами, а американская национальная элита в настоящее время не имеет лидеров такого уровня, которые могли бы объединить страну вокруг своей программы преобразований.
При любом раскладе вряд ли стоит ожидать отказа Вашингтона от геополитической конкуренции с Россией и КНР. Однако внутриполитическая напряжённость будет «сжигать» немалую часть энергии общества и элит Соединённых Штатов, снижая качество решения ими многих долгосрочных внешнеполитических задач. Культурная война, ставшая следствием агрессивной либерализации Запада в последние десятилетия, окажется встроенной в общемировую борьбу сторонников традиционных ценностей и леволиберальных идей. Нестабильность внутри США (то есть в ядре Pax Americana) будет ещё больше усиливать процессы деглобализации.
28.12.2022
Поделиться
Алхименков Михаил Александрович
старший эксперт
кандидат исторических наук
К чему может привести поляризация в США
Размежевание Демократической (ДП) и Республиканской (РП) партий является частью более широких процессов поляризации в Соединённых Штатах, нарастающих с середины 1990-х гг. В обществе усиливается давнее противостояние либералов и консерваторов по вопросам общественной морали («культурная война»). Экономическую базу разногласий обуславливают противоречия деловых кругов (спонсоров партий) относительно вектора развития промышленности страны, её энергетического сектора. Американская нация испытывает «перегрузки» в результате довольно быстрого по историческим меркам изменения её этнической структуры. Ситуацию для Вашингтона усугубляет кризис гегемонии США в мире и продвигаемой ими модели глобализации.
По сути, можно говорить о феномене системной поляризации в США, полное прекращение которой в ближайшее время маловероятно. Важное значение имеет вопрос о том, как общественно-политическое размежевание может повлиять на функционирование американского государства в целом. Следует выделить три основных сценария.
Первый сценарий – адаптация государства к жизни в условиях существующей поляризации. Продолжится реализация реформ по многим вопросам национального развития (модернизация инфраструктуры, обеспечение социального благополучия, научно-образовательная политика и др.). Однако она будет требовать гораздо больше усилий, чем в условиях взаимопонимания политических сил. Регулярные межпартийные споры также будут затруднять органам власти решение «рутинных» вопросов управления страной (согласование бюджета, кадровые назначения в администрации, взаимодействие штатов и федерального центра, охрана границы и др.). Государственный механизм США не сломается, однако его функционирование станет менее эффективным.
В конкуренции двух основных векторов экономической модернизации страны («зелёная» модернизация или восстановление тяжёлой индустрии) сохранятся определённые компромиссы. Республиканцы, особенно в южных штатах, будут в ограниченных масштабах внедрять «зелёные» технологии и меры по защите климата. Демократы будут позитивно относиться к развитию газовой промышленности США. Вместе с тем сохранятся принципиальные противоречия по будущему топливно-энергетического комплекса (ТЭК), касающиеся прежде всего нефтяной и угледобывающей отраслей. Смена партий в Белом доме будет приводить к существенным колебаниям курса правительства США в сфере энергетики.
ДП и РП будут в целом солидарны по вопросу о необходимости обновления американской инфраструктуры. Усилится поддержка правящим классом протекционистской торговой политики, идей «экономического патриотизма». Однако многие отрасли экономики по-прежнему будут связывать своё благополучие только с одной из партий и продолжат подпитывать политическую поляризацию своими деньгами.
Демократы и республиканцы сохранят острые дебаты, сопряжённые с постоянной, часто неконструктивной взаимной критикой. Однако они будут вынуждены учитывать мнение независимых избирателей как довольно многочисленной (свыше трети) доли электората. Доминирующей версией правого популизма станет более мягкая и «системная» версия трампизма (способная обходиться без самого Д. Трампа). Левые демократы так и не смогут потеснить либеральный центр ДП с лидирующих позиций в партии. Однако размежевание правовых систем демократических и республиканских штатов продолжится, усиливая трения в системе американского федерализма.
Идеологические подходы в культурной войне, связываемые с партийной политикой демократов (к примеру, критическая расовая теория) или республиканцев (снижение контроля над продажей и ношением оружия), не завоюют общенациональной популярности. Однако ценностный конфликт между сторонниками традиционных ценностей и либерализации общества не прекратится, порождая новые споры в обществе.
Внешнеполитическая сфера, меньше затронутая поляризацией, нежели внутренняя политика, останется полем относительного консенсуса. Административно-бюрократическая часть американского «глубинного государства» (в том числе истеблишмент и силовые структуры) продолжит делать ставку на удержание глобальной гегемонии США, сдерживание России и Китая. Партии будут следовать этой цели, имея, впрочем, некоторые расхождения: республиканцы будут сильнее заинтересованы в хороших отношениях с консервативными политическими элитами (от Венгрии до Саудовской Аравии), демократы – в укреплении идеологического единства с либеральными режимами.
Второй сценарий – нарастание поляризации и эрозия государственного механизма. Дистанция во взглядах между партиями возрастёт ещё больше. Это увеличит амплитуду колебаний государственного курса при смене правящей партии в Белом доме. В обществе прокатятся новые волны столкновений между сторонниками крайне правых и крайне левых идей. Продолжится рост межрасовой и социальной напряжённости. Партии сохранят определённую близость позиций лишь по отдельным вопросам стратегической безопасности.
Государственные структуры окончательно поделятся в сознании политически активной части общества на прореспубликанские (Верховный суд в его нынешнем составе) и продемократические (почти вся кадровая бюрократия федеральных ведомств). Это будет снижать доверие к ним. Межпартийный «клинч» в Вашингтоне из-за постоянных смен ДП и РП в роли партии большинства в палатах Конгресса приведёт к тому, что решение множества вопросов национального развития на федеральном уровне будет практически невозможно.
Демократы и республиканцы будут переносить основной фокус своих реформаторских усилий на региональный уровень, поскольку в большинстве штатов возможна стабильная власть одной из партий. Окончательно закрепится деление на «синюю» и «красную» Америки на базе коалиций либеральных и консервативных штатов. Усилится тенденция к регионализму. Местные власти будут стараться перетянуть на себя всё большее число федеральных полномочий (особенно в таких крупных штатах, как Калифорния, Техас, Флорида и др.). Государственный механизм США будет функционировать в условиях постоянных судебных споров о правомочности тех или иных решений федеральных и местных властей.
Поскольку деловые круги по-прежнему заинтересованы в сохранении надёжных торгово-экономических связей и инвестициях со стороны федерального центра, некоторое поле для компромиссов в сфере экономики останется. Модернизация инфраструктуры и поддержка национального производителя останутся приоритетами обеих партий, но плодотворное двухпартийное взаимодействие будет труднодостижимым.
Усилятся и противоречия по будущему традиционного ТЭК. При возвращении к власти в Белом доме республиканцы постараются резко нарастить поддержку как минимум нефтяной отрасли, опираясь на интересы сырьевых штатов. Молодое поколение демократов, воспитанное на идеях защиты климата, будет воспринимать это как прямую угрозу своему благополучию.
Партийные механизмы отбора кандидатов (сначала политик должен понравиться идейному активу партии на «праймериз», а лишь потом бороться за симпатии всех избирателей на итоговых выборах) будут работать как конвейер поляризации, выдавливая политиков-центристов из ДП и РП.
В случае возникновения острого политического конфликта, экономического кризиса или крупной вспышки социальных столкновений высокополяризованная государственная система может не выдержать напряжения и допустить открытый гражданский конфликт.
Во внешнеполитической сфере сохранится возможность межпартийных компромиссов. Вашингтон не откажется от конкурентной геополитической стратегии в отношении держав-соперниц. Однако внутренние противоречия в США ускорят ослабление американской гегемонистской системы. Обострятся споры между националистами и сторонниками либеральной версии Pax Americana. В американском истеблишменте начнут намного чаще звучать голоса о необходимости полноценного возвращения к реалистскому подходу к политике за рубежом (включая снижение внешнеполитических затрат).
Третий сценарий – «асимметричная» поляризация и закат демократии. В результате успеха одной из политических сил в культурной войне вторая сторона может уйти в постоянную оппозицию при сохранении за собой влияния на значительной части территории страны. Так, если демократы активизируют процессы декарбонизации экономики США и осуществят новый виток либерализации жизни общества, то республиканцы будут стремиться «окуклиться» в своих регионах.
Демократические штаты (особенно тихоокеанская «тройка») могут, в свою очередь, не принять срыва планов по «зелёной» модернизации экономики страны и прекращения процессов либерализации американского общества. Это также усилит у них тенденцию к автономизму.
Такой сценарий выглядит несколько вероятнее в отношении стойко республиканских штатов. Консервативные американцы в большей степени находятся в оппозиции истеблишменту, сложившемуся в США за предшествующие 30 лет неолиберальной глобализации.
Сейчас две соперничающие политические силы сохраняют возможности компромисса и попеременного контроля за ветвями власти в государстве. В случае же долгосрочного успеха одной из них в борьбе за политический центр (либо резкой радикализации второй партии) часть истеблишмента, отодвинутая от рычагов управления страной, может увидеть возможность защиты своих интересов в резком усилении регионализма. Это повысит вероятность гражданского конфликта – между либеральными мегаполисами и консервативной «глубинкой», а также между оппозиционными регионами и федеральным центром.
Лояльность оппозиционной части общества политическому режиму Соединённых Штатов снизится до минимума, вплоть до силового противодействия властям. В эту борьбу могут быстро вовлечься группы приверженцев крайне правых и левых идей. При этом у руководства США останется возможность подавления несогласных, установления неототалитарной версии американской демократии.
У правящей партии (или идейно-политической силы в целом) увеличится возможность претворения в жизнь своей программы промышленной и инфраструктурной модернизации. Однако экономическую систему штатов, отодвинутых от принятия стратегических решений по этому вопросу, ждёт деградация, что дополнительно усилит их недовольство вашингтонскими элитами.
Идеологическая нетерпимость станет основой внешнеполитического поведения Вашингтона. Правящие круги США будут считать своих критиков внутри страны частью общемирового фронта геополитических конкурентов. Однако внутриполитическая фронда будет понижать идеологическую привлекательность американского проекта в международном «соревновании» общественно-политических систем.
***
Поскольку поляризация в США стала всеобъемлющим явлением и не была остановлена ни одним из последних лидеров страны (включая действующего), можно констатировать, что наиболее вероятным сценарием является её дальнейшее усиление.
Вместе с тем точка невозврата пока не пройдена, и США ещё сохраняют шансы для выхода на адаптационный сценарий. Если этого не произойдёт по итогам выборов 2024 г., деятельность новой генерации американских правящих кругов, идущей на смену поколению Дж. Байдена, Н. Пелоси и М. Макконелла, будет развиваться в рамках отчётливо конфликтных «правил игры».
Катастрофические варианты раскола США хотя и менее вероятны, но всё же не могут быть сброшены со счетов. Поляризованная система гораздо более уязвима перед кризисами, а американская национальная элита в настоящее время не имеет лидеров такого уровня, которые могли бы объединить страну вокруг своей программы преобразований.
При любом раскладе вряд ли стоит ожидать отказа Вашингтона от геополитической конкуренции с Россией и КНР. Однако внутриполитическая напряжённость будет «сжигать» немалую часть энергии общества и элит Соединённых Штатов, снижая качество решения ими многих долгосрочных внешнеполитических задач. Культурная война, ставшая следствием агрессивной либерализации Запада в последние десятилетия, окажется встроенной в общемировую борьбу сторонников традиционных ценностей и леволиберальных идей. Нестабильность внутри США (то есть в ядре Pax Americana) будет ещё больше усиливать процессы деглобализации.