Роль восточноевропейских стран в трансформации памяти о Второй мировой войне в Европе
После победы над нацизмом в 1945 г. формирование памяти о Второй мировой войне в Западной и Восточной Европе шло разными путями.
В западной части континента постепенно центральным элементом памяти о войне стал Холокост, а ответственность за него была разделена между народами Европы. Процесс признания исторической вины был трудным. Ключевую роль в европейском примирении сыграл канцлер ФРГ В. Брандт, продемонстрировавший мировому сообществу, что Германия покаялась за темное нацистское прошлое. Остальные западноевропейцы осознавали факт массового сотрудничества с оккупантами долго и болезненно. Французы, например, в 1995 г. устами президента Жака Ширака признали соучастие в Холокосте, а норвежцы извинились только в 2012 г.
В ответ на попытки ревизионистских интерпретаций нацизма в Европе сформировалось законодательство, получившее название мемориального. Оно предусматривало наказание за отрицание факта Холокоста в годы Второй мировой войны. Первый подобный закон был принят в Германии в 1985 г., но классической страной мемориального законодательства стала Франция, так как принятый в 1990 г. «закон Гэссо» послужил образцом для других европейских стран, равно как и нормативных документов ЕС, включая рамочное решение 2008 г. «О борьбе с отдельными формами и проявлениями расизма и ксенофобии посредством уголовного права». Этот документ обязывает страны ЕС ввести уголовное наказание за «публичную апологию, публичное отрицание или публичную грубую банализацию преступлений, определенных в статье 6 Нюрнбергского трибунала».
Западноевропейцы исходили из того, что «Европа не будет единой, если она не сможет сформировать общий взгляд на свою историю». В результате, в центре европейской памяти о войне стал образ трагедии, а не победы над нацизмом и фашизмом. При этом роль победителя в этой трактовке истории закрепилась за США. В частности, в 2015 г. 61 % французов и 52 % немцев были уверены, что ключевая роль в освобождении Европы во время Второй мировой войны принадлежит американцам.
В западноевропейском дискурсе Вторая мировая война была практически демилитаризирована и дегероизирована. Объектами внимания стали не военачальники и герои сражений, а пострадавшее мирное население. Внимание западных историков к бомбардировкам немецких городов, выходивших, по их мнению, за пределы военной целесообразности, превратило Германию из преступника в жертву. При этом, в отличие от Восточной Европы, в западноевропейской концепции результаты Второй мировой войны и Нюрнберг не обсуждались. Представление о русских как «народе − освободителе Европы от фашизма» не формировалось. Советских солдат и военнопленных причисляли лишь к одной из категорий лиц, пострадавших от национал-социалистического режима.
В странах Восточного блока до 1989 г. концептуальные основы Второй мировой войны сводили к тому, что решающий вклад в победу внес СССР. Согласно этой концепции Великая Отечественная война продемонстрировала преимущества социалистического строя и коммунистической идеологии, залогом победы над фашизмом стали морально-политическое единство советского народа и руководящая роль коммунистической партии. Приход к власти в Восточной Европе режимов народной демократии в данной трактовке истории стал одним из результатов победы СССР в войне. При этом акцент делался на участие восточноевропейцев в движении сопротивления и общей победе над врагом, а грехи сотрудничества с Гитлером были переложены на старую довоенную элиту.
Однако после «бархатных революций» и распада СССР в странах Восточной Европы начался процесс пересмотра истории. В оценках событий войны проявился так называемый эффект маятника: то, что раньше рассматривали в позитивном ключе приобрело отрицательное значение, и наоборот. Институты, ранее занимавшиеся преступлениями нацизма, перестроились на расследование «преступлений коммунизма». Усилия национальных историков сконцентрировались на демонизации советско-германского договора 1939 г. и пересмотре отношения к коллаборационистам. При этом особой активностью отличилась Варшава. Полякам удалось, например, внедрить Катынскую трагедию и Варшавское восстание 1944 г. с обвинениями в адрес СССР/России в учебники истории всех восточноевропейских, а позже и западноевропейских стран. Таким образом, обеляя себя, восточноевропейцы переносили вину за совершенные ими преступления в годы Второй мировой войны на СССР. Преступниками были объявлены лица, сотрудничавшие с советской властью, принимавшие участие в депортациях и боровшиеся с «лесными братьями», а коллаборационистов превратили в национальных героев.
После расширения 2004 г. в ЕС вошел большой блок восточноевропейских государств с иной, чем в Западной Европе, памятью о Второй мировой войне. Восточноевропейские страны, особенно прибалтийские, разрушили европейский консенсус в отношении оценок Второй мировой войны. «Новые европейцы» стали успешно навязывать западноевропейцам свои точки зрения на коммунизм как на якобы большее зло, чем нацизм. А местных соучастников Холокоста стали выдавать за борцов за свободу и независимость.
Так, в Румынии главным героем стал Ион Антонеску, а в Польше в 2012 г. польский парламент почтил память фашиствующей организации «Национальные вооруженные силы». Без всякого осуждения западноевропейских политиков в Риге ежегодно проходят марши в честь легионеров, а в эстонском Синимяэ – слеты ветеранов 20-й (эстонской) дивизии Waffen SS. С 2002 г. в Эстонии упорно пытаются поставить памятник бойцам этой дивизии.
Восточноевропейские страны вошли в Евросоюз с нарративом жертвы, навязывая другим странам чувство исторической вины перед ними. Шантажируя Западную Европу, они потребовали признать героями войны участников Холокоста и тем самым уйти от ответственности за собственные преступления Второй мировой войны.
Такая ревизия истории Второй мировой войны позволяет «новым европейцам» конструировать свой позитивный имидж, необходимый для повышения их статуса в ЕС. Лех Качиньский, например, добивался непропорционально высокой квоты поляков в структурах ЕС, ссылаясь на то, что численность польского населения была бы больше, если бы не потери во Второй мировой войне.
Влияние Восточной Европы в трансформации памяти о Второй мировой войне проявилось в ряде документов Евросоюза, главными из которых можно считать три резолюции Европарламента – 2005, 2009 и 2019 гг. В этих документах нет ничего ни об антигитлеровской коалиции, ни о роли СССР в победе над нацизмом. Напротив, Советский Союз предстает в роли оккупанта, а между Сталиным и Гитлером поставили знак равенства.
Резолюции Европарламента и другие документы ЕС, которые принимали ПАСЕ и Совет Европы, – результат целенаправленной и последовательной работы восточноевропейцев. Они охотно выступают соавторами подобных документов. Так, поляки приложили много сил для придания значения договору 1939 г. и признания 23 августа Днем памяти жертв тоталитарных режимов. Литва и Латвия добиваются (пока безуспешно) введения наказания за «отрицание преступлений сталинизма».
Под влиянием «новой Европы» западноевропейцы пересматривают отношение к памяти о Второй мировой войне и роли СССР в Победе над нацизмом. Стремясь уравнять нацистскую Германию и Советский Союз, восточноевропейские государства в авангарде с Польшей и странами Прибалтики способствуют реабилитации неонацизма, очаги которого тлели в Западной Европе. Переписывая историю, европейцы открывают ящик Пандоры, что может привести к непоправимым последствиям для всего человечества.
27.05.2022
Поделиться
Петровская Оксана Васильевна
Главный советник директора
доктор исторических наук
Роль восточноевропейских стран в трансформации памяти о Второй мировой войне в Европе
После победы над нацизмом в 1945 г. формирование памяти о Второй мировой войне в Западной и Восточной Европе шло разными путями.
В западной части континента постепенно центральным элементом памяти о войне стал Холокост, а ответственность за него была разделена между народами Европы. Процесс признания исторической вины был трудным. Ключевую роль в европейском примирении сыграл канцлер ФРГ В. Брандт, продемонстрировавший мировому сообществу, что Германия покаялась за темное нацистское прошлое. Остальные западноевропейцы осознавали факт массового сотрудничества с оккупантами долго и болезненно. Французы, например, в 1995 г. устами президента Жака Ширака признали соучастие в Холокосте, а норвежцы извинились только в 2012 г.
В ответ на попытки ревизионистских интерпретаций нацизма в Европе сформировалось законодательство, получившее название мемориального. Оно предусматривало наказание за отрицание факта Холокоста в годы Второй мировой войны. Первый подобный закон был принят в Германии в 1985 г., но классической страной мемориального законодательства стала Франция, так как принятый в 1990 г. «закон Гэссо» послужил образцом для других европейских стран, равно как и нормативных документов ЕС, включая рамочное решение 2008 г. «О борьбе с отдельными формами и проявлениями расизма и ксенофобии посредством уголовного права». Этот документ обязывает страны ЕС ввести уголовное наказание за «публичную апологию, публичное отрицание или публичную грубую банализацию преступлений, определенных в статье 6 Нюрнбергского трибунала».
Западноевропейцы исходили из того, что «Европа не будет единой, если она не сможет сформировать общий взгляд на свою историю». В результате, в центре европейской памяти о войне стал образ трагедии, а не победы над нацизмом и фашизмом. При этом роль победителя в этой трактовке истории закрепилась за США. В частности, в 2015 г. 61 % французов и 52 % немцев были уверены, что ключевая роль в освобождении Европы во время Второй мировой войны принадлежит американцам.
В западноевропейском дискурсе Вторая мировая война была практически демилитаризирована и дегероизирована. Объектами внимания стали не военачальники и герои сражений, а пострадавшее мирное население. Внимание западных историков к бомбардировкам немецких городов, выходивших, по их мнению, за пределы военной целесообразности, превратило Германию из преступника в жертву. При этом, в отличие от Восточной Европы, в западноевропейской концепции результаты Второй мировой войны и Нюрнберг не обсуждались. Представление о русских как «народе − освободителе Европы от фашизма» не формировалось. Советских солдат и военнопленных причисляли лишь к одной из категорий лиц, пострадавших от национал-социалистического режима.
В странах Восточного блока до 1989 г. концептуальные основы Второй мировой войны сводили к тому, что решающий вклад в победу внес СССР. Согласно этой концепции Великая Отечественная война продемонстрировала преимущества социалистического строя и коммунистической идеологии, залогом победы над фашизмом стали морально-политическое единство советского народа и руководящая роль коммунистической партии. Приход к власти в Восточной Европе режимов народной демократии в данной трактовке истории стал одним из результатов победы СССР в войне. При этом акцент делался на участие восточноевропейцев в движении сопротивления и общей победе над врагом, а грехи сотрудничества с Гитлером были переложены на старую довоенную элиту.
Однако после «бархатных революций» и распада СССР в странах Восточной Европы начался процесс пересмотра истории. В оценках событий войны проявился так называемый эффект маятника: то, что раньше рассматривали в позитивном ключе приобрело отрицательное значение, и наоборот. Институты, ранее занимавшиеся преступлениями нацизма, перестроились на расследование «преступлений коммунизма». Усилия национальных историков сконцентрировались на демонизации советско-германского договора 1939 г. и пересмотре отношения к коллаборационистам. При этом особой активностью отличилась Варшава. Полякам удалось, например, внедрить Катынскую трагедию и Варшавское восстание 1944 г. с обвинениями в адрес СССР/России в учебники истории всех восточноевропейских, а позже и западноевропейских стран. Таким образом, обеляя себя, восточноевропейцы переносили вину за совершенные ими преступления в годы Второй мировой войны на СССР. Преступниками были объявлены лица, сотрудничавшие с советской властью, принимавшие участие в депортациях и боровшиеся с «лесными братьями», а коллаборационистов превратили в национальных героев.
После расширения 2004 г. в ЕС вошел большой блок восточноевропейских государств с иной, чем в Западной Европе, памятью о Второй мировой войне. Восточноевропейские страны, особенно прибалтийские, разрушили европейский консенсус в отношении оценок Второй мировой войны. «Новые европейцы» стали успешно навязывать западноевропейцам свои точки зрения на коммунизм как на якобы большее зло, чем нацизм. А местных соучастников Холокоста стали выдавать за борцов за свободу и независимость.
Так, в Румынии главным героем стал Ион Антонеску, а в Польше в 2012 г. польский парламент почтил память фашиствующей организации «Национальные вооруженные силы». Без всякого осуждения западноевропейских политиков в Риге ежегодно проходят марши в честь легионеров, а в эстонском Синимяэ – слеты ветеранов 20-й (эстонской) дивизии Waffen SS. С 2002 г. в Эстонии упорно пытаются поставить памятник бойцам этой дивизии.
Восточноевропейские страны вошли в Евросоюз с нарративом жертвы, навязывая другим странам чувство исторической вины перед ними. Шантажируя Западную Европу, они потребовали признать героями войны участников Холокоста и тем самым уйти от ответственности за собственные преступления Второй мировой войны.
Такая ревизия истории Второй мировой войны позволяет «новым европейцам» конструировать свой позитивный имидж, необходимый для повышения их статуса в ЕС. Лех Качиньский, например, добивался непропорционально высокой квоты поляков в структурах ЕС, ссылаясь на то, что численность польского населения была бы больше, если бы не потери во Второй мировой войне.
Влияние Восточной Европы в трансформации памяти о Второй мировой войне проявилось в ряде документов Евросоюза, главными из которых можно считать три резолюции Европарламента – 2005, 2009 и 2019 гг. В этих документах нет ничего ни об антигитлеровской коалиции, ни о роли СССР в победе над нацизмом. Напротив, Советский Союз предстает в роли оккупанта, а между Сталиным и Гитлером поставили знак равенства.
Резолюции Европарламента и другие документы ЕС, которые принимали ПАСЕ и Совет Европы, – результат целенаправленной и последовательной работы восточноевропейцев. Они охотно выступают соавторами подобных документов. Так, поляки приложили много сил для придания значения договору 1939 г. и признания 23 августа Днем памяти жертв тоталитарных режимов. Литва и Латвия добиваются (пока безуспешно) введения наказания за «отрицание преступлений сталинизма».
Под влиянием «новой Европы» западноевропейцы пересматривают отношение к памяти о Второй мировой войне и роли СССР в Победе над нацизмом. Стремясь уравнять нацистскую Германию и Советский Союз, восточноевропейские государства в авангарде с Польшей и странами Прибалтики способствуют реабилитации неонацизма, очаги которого тлели в Западной Европе. Переписывая историю, европейцы открывают ящик Пандоры, что может привести к непоправимым последствиям для всего человечества.